Факт о Джеймсе Поттере номер один: он склонен навешивать на людей ярлыки. Он не любил слизеринцев только за то, что они слизеринцы. Ему понадобился почти год, чтобы допустить, что «Блэк» - это просто фамилия, а не диагноз на всю жизнь. Так что тёплым чувствам к Роули взяться было неоткуда. Но если раньше он испытывал к ней просто презрение пополам с какой-то насмешкой над самим фактом её существования и потугами выглядеть звездно и «принцессно», то к теперь к списку её сомнительных достижений прибавилось все то, что она сделала с его лучшим другом. Окрутила, влюбила в себя, а сама строила козни за его спиной и сговорилась с его маман. Змея она змея и есть. Нюниада.
Факт о Джеймсе Поттере номер два: он готов ради своих близких на все. Без преувеличения. И когда его друг и брат, хоть и не по крови, вдруг решил связаться с отпрыском факультета Слизерина, пришлось смириться. Да, он все же ненавидел Роули. Но им же не детей крестить. Ну, по крайней мере, он на это надеялся. Вообще парень искренне верил в то, что Сириус наиграется в любовь двух противоположностей и найдёт себе что попроще. Тут же МакКиннон, которую он привёл в пример. Но пока, что есть, то есть.
Джеймс, на самом деле долго зрел в этой мысли. Ходил хмурый, задумчивый. Тяжелая стажировка, впрочем, не давала особо долго предаваться унынию. Но, в конце концов, он принял волевое решение. Если эта Нюниада так дорога Блэку, он протянет ей копыто не дружбы, конечно. Но мира. Наверное, надеясь в душе, что Роули откажется и поставит Бродягу перед выбором: она или мародеры. Сириус не любил таких категоричностей.
Вообще когда их визит на день её рождения закончился ничем (ну, кроме хоть какого веселья для мародеров), Поттер выдохнул и понадеялся, что змеиная проблема отпала сама собой. Как бы не так. Роули не желала выпускать хоть порченного, но Блэка из своих когтистых лап. И сейчас они вроде как помирились. Сохатый не был уверен, но вообще с этой парочкой ни в чем уверенным быть нельзя. Так что пришлось стиснуть зубы, расчехлить рога и пойти на мировую. Лунатику он предложил составить компанию, готовый, впрочем, при необходимости идти один. Но Ремус согласился легко. Быть может, сам думал о чём-то подобном.
И вот они сидят в гостиной дома Роули, ждут, пока домовик доложит Аде о визите непрошенных гостей. Джеймс оглядывает богатое и, на его вкус, вычурное убранство комнаты, размышляя о везении. Повезло же им, что девушка была дома одна. А ещё он думал о том, к чему все эти хрустальные вазы, статуи писающих мальчиков и инкрустированные хрен пойми чем пепельницы.
- Удивлён, что, услышав наши имена, домовик не выставил нас вон, - негромко заговорил Джеймс, заскучав в ожидании. - Думал, Нюниада нас в чёрный список добавила, - он хмыкнул и ещё тише добавил. - Я же не один думаю о том, чтобы стащить ту пепельницу? Мерлин знает зачем, - он рассмеялся.

Вот удивительно как бывает: вроде и чаем угощают, и к чаю всякие вкусности дают, но, стоит появиться в комнате хозяйке дома, отчетливо становится понятно, что им не рады. Какое-то холодное, формальное гостеприимство. «По хорошему». Угрожает она им что ли? Но они ведь еще ничего не сделали. Впрочем, справедливости ради, радоваться им причин у Роули нет. Уже то, что пустили за порог - удивительно, наверное. Пока Джеймс с энтузиазмом берется за угощение, Ремус лишь вежливости ради берет в руки чашку на блюдце, но не отпивает ни глотка. Так и сидит с блюдцем в руках. Не показательно, не пытаясь никому ничего этим недоверием показать, но есть или пить совершенно никакого желания нет. К тому же, с Роули станется отомстить. Нет, до яда его размышления конечно не доходят, иначе он не позволил бы Джеймсу ничего есть, но до какого-нибудь икотного зелья, дурманящей настойки или чего похуже - вполне. И хорошо если кто-то из них останется в себе.
- Прошу прощения за то, что обманул тебя и привел в западню, - извинение выглядит вполне искренним, так и есть. В конце концов, его роль во всем этом плане была очень велика, и этот обман дался ему нелегко. Но он все еще чувствует, что они поступили правильно, пусть методы их и были не особенно чистыми. В конце концов, они не позволили водить Бродягу за нос, дали ему возможность принимать решения самому. Осознанно. Какими бы они ни были. Это право любого человека, разве нет? К тому же, планируя все это, они опасались, что в опасности может быть жизнь Сириуса, а может и не только его. Поэтому извиняться за допрос в целом Ремус не спешит, не хочет снова врать, надеясь, что будет достаточно того, что он не отрицает озвученные Сохатым извинения. Справедливости ради, в остальном Ремус ведет себя более чем дипломатично:
- Мы выросли в очень разных… семьях и у нас, возможно, разные взгляды на то, что весело, а что нет, что хорошо, а что недопустимо, но, надеюсь, мы сможем преодолеть эти разногласия ради Сириуса.
Ведь Сириус вырос в похожих условиях. И все же, он больше похож на них, чем на Роули. По крайней мере, так Ремусу казалось всегда, но сейчас вдруг подумалось, что Роули, возможно, в чем-то лучше понимает Бродягу. Возможно, в этом все дело. Как бы там ни было, первый шаг сделан, дело за слизеринкой. Ремусу остается только задумчиво помешивать стынущий в чашке кофе, пока Джеймс уплетает угощение за двоих, издавая куда больше звуков, чем обычно. И Люпин понимает почему он это делает - будучи вынужденным приносить извинения и идти на мировую с человеком, который ему не нравится, Сохатый просто пытается хоть как-то реализовать свою неприязнь. К тому же, именно такими их поди и представляет Роули, разве нет?

Мерлин свидетель, скольких усилий требовалось Джеймсу, чтобы не фыркнуть на это “я принимаю ваши извинения”. Фу-ты ну-ты, королева царства змей. Покачав головой, он допил чай, с некой досадой посмотрев на маленькую чашечку. Издевательство над гостями, право слово. Вот вам игрушечная чашечка, вот вам два глоточка чая, вот вам лилипутские вкусняшки к чаю, видите, какие мы гостеприимные? Тьху, аристократы драккловы. Он косится на чашки Ремуса и Роули - те не притронулись к ним и, вряд ли осознавая это, держали их почти зеркально. Заметив эту забавную особенность, Поттер хмыкнул.
Девушка, следует отметить, вела себя безукоризненно. Даже по имени к Лунатику обратилась. Вот только все это ни на миг не изменило мнения Сохатого о ней. И с каждое ее слово нагоняло все большую тоску. Скука, скука, скуууууууууууука. Он не понимал, что нашел в ней Бродяга, вот ни на миг. Ну, симпатичная, ладно, допустим. Не в его вкусе, но кого волнует его вкус? Мордашка, волосы все эти. Но что кроме этого? Тошнотная аристократия? Неискренность? Вранье в каждом слове? Рассчетливость? Змеиный яд? Никогда не замечал за другом склонности к этому. Казалось, он наоборот хотел этого всего избежать. А вот же как жизнь повернулась. Выходит, он плохо его знал? Джеймс нахмурился и опустил глаза в пол, пропуская мимо ушей все слова Роули. Один хрен эти с золотыми ложками в одном месте очень много говорят, а толкового там мало. Так что тут главное переждать, пока она подберется к сути.
Когда сутью явились громкие обещания, вполне себе годные для брачной клятвы, Поттер поднял голову и скептически посмотрел на слизеринку. Не предам, не сделаю больно, не поступлю. Не, не, не. Бла-бла-бла. Плавали, знаем.
- Я не верю ни одному твоему слову, но, в конце концов, это уже дело Сириуса, и не мне лезть в ваши отношения, - пожал плечами он. Конечно, он хотел, чтобы друг был счастлив. Со своей стороны он сделал все, что мог. И хотя, по-прежнему, Сохатый был уверен, что счастье Бродяги не с этой слизняковой фифой, но мешать он ему не был намерен. Тот всегда поддерживал его с Лили. И Джеймс был благодарен ему за это. В конце концов, вряд ли Роули поверила, что он не будет лезть, так что, как ни крути, они квиты. В конце концов, озвучивать то, что она пожалеет, если нарушит свои слова, было излишним. Пожалуй, это знали все трое в этой комнате. К чему сотрясать воздух новыми угрозами. - Но в целом, твое предложение… - он покосился на Лунатика, словно ища подтверждение своим словам, - вполне устраивает нас.
Никто не требовал их становиться друзьями. Даже ради Блэка. Вполне достаточно того, что при встречах (которых, конечно, будет минимум) они не будут пытаться убить друг друга. А еще в отсутствие друг друга не будут пытаться очернить другого в глазах Сириуса. Уж Поттер точно таким заниматься не будет, это слишком по-девчачьи. Что касается змеюки… кто ее знает. Но это ее головная боль, вряд ли Бродяга такое допустит.