Почему вдруг Поттер стал игнорировать Эванс? Просто он вдруг понял, что устал. Сдался? Возможно. Четыре года он ходил за ней хвостом, бесконечно приглашал на свидания и раз за разом получал отказы. Возможно, со стороны казалось, что ему все как с гуся вода, ведь он никогда не реагировал на ее «нет». Джеймс всегда легко смеялся над собой и над этой ситуацией, активно поддерживал подшучивания мародеров. Но каждый отказ Лили, как не крути, приятным не был. И потому, оказавшись далеко от неё в летние каникулы, парень решил, хватит. Тем более, дел ему хватало и других. Внезапно овладевшая им идея идти авроры требовала огромной работы над собой. А ещё этот значок.
Но сказать было проще, чем сделать, а первое испытание Джеймсу предстояло пройти уже в Хогвартс-экспрессе. Мародёры как раз закончили ржать над назначением его главным старостой - они фантазировали, сколько было выпито профессорами на момент распределения значков, - и Поттер делился с ними своими планами, когда дверь купе открылась, впуская с собой солнечные лучи с коридора. Сохатый тогда смотрит сначала на тень на полу, затем медленно поднимает взгляд вверх: начиная с носков туфель по ногам, форменной мантии и вверх к рыжим волосам, в которых запуталось, казалось, солнце, и проклятущим веснушкам. Эванс. Каждый сентябрь он удивлялся, как можно стать ещё красивее за каникулы, но сейчас она побила все мыслимые и немыслимые рекорды.
Она говорит что-то об обязанностях их как старост, и Поттер кивает согласно. И прикусывает себе язык, потому что хотел ляпнуть что-то как обычно. Но промолчал. Ещё и сжал в руках квиддичный журнал, который дал ему Бродяга перед ее приходом, так что рука не тянется предательски к волосам.
В купе ненадолго повисает пауза, словно они все актеры, вдруг забывшие текст роли, но Лили разворачивается и уходит, и три пары глаз тут же озадаченно уставились на друга.
- Понимаете, тут такое дело… - начинает Сохатый, взъерошивая волосы правой рукой.

С каждым днём игнорировать ее проще. Дел действительно невпроворот, мародеры даже не успевают устраивать свои розыгрыши. Джеймсу приходится спешно подтягивать гербологию и зелья, с остальными предметами проще, хотя и они требуют внимания - впервые за семь лет его действительно заботят оценки. Ещё и обязанности старосты приходится выполнять хоть как-то.
Иногда, задумавшись, он смотрит на неё. Любуется. Пока она не заметит слежку. Тогда парень улыбается ей и отворачивается, будто ничего не случилось. Ему тяжело так, с одной стороны. А с другой, без этих бесконечных «нет» даже проще.
В тот день мародеры в полном составе неспешно обедали. Поттер как раз пересказывал им свой разговор с МакГонагалл - он поделился с ней своими планами насчёт аврората, и декан обещала посодействовать. Вообще разговор вышел довольно удивительным, гриффиндорец, признаться, не ожидал такой реакции профессора. Но, что не говори, ощущал некий подъем от этого «у вас получится, я верю в вас, Поттер».
Эванс он замечает не сразу - погружён в свои мысли и старательно набивает живот едой, прервавшись, лишь когда Блэк пихает его локтем в бок. Джеймс поднимает взгляд, глядя на Лили, и ожидает чего угодно. Очередных дел старосты, вопроса по дежурствам, урокам, расписанию. Да хоть бы и скандала из-за чего-то. Но этого он точно не ожидал.
— Эй, Поттер. Ты ведешь меня в Хогсмид в субботу.
Парень чувствует, что кусок пирога проваливается куда-то не туда, и начинает кашлять. Рядом Ремус роняет бокал с соком, обрызгивая им и себя, и Поттера, пустой сосуд падает на каменный пол. Также, не сводя взгляда с рыжей, Люпин стучит по спине друга, помогая тому избавиться от застрявшего в горле куска пищи. Питер от неожиданности вздрагивает, роняя тарелку, и та разбивается на мелкие кусочки. Сириус фыркает и спрашивает что-то про приворотное зелье.
Все это не занимает и нескольких секунд, но время для Джеймса почему-то растягивается как жвачка друбблс. Откашлявшись, он стирает набежавшие под очками слезы и делает несколько торопливых глотков сока.
- Эээ, - Лили все ещё ждёт ответа, и он беспомощно косится на друзей. - Ладно.
И лишь когда она уходит, он замечает, что у этого разговора куда больше свидетелей, чем ему казалось с самого начала. Поттер несколько рассеянно запускает руку в волосы и чувствует, что волосы теперь липкие - тыквенный сок Лунатика был и на руке.
- Это сейчас что было? - нарушает тишину Питер, и Джеймс в ответ лишь пожимает плечами, не сводя взгляда с Эванс до тех пор, пока она не исчезает в дверях Большого зала.

До субботы непростительно много дней. Джеймс сходит с ума, он весь как на иголках. Учеба просто не лезет в голову, штрафные баллы вновь сыплются на его голову, спасибо мародерам - прикрывают как могут, так что ситуация не выходит из-под контроля. Но парень явно где-то не здесь. Он постоянно уходит мыслями в себя, на уроках опять пялится на рыжий затылок впереди - так, будто вернулся в прошлое на третий курс. Если бы не свидетели их разговора, он бы точно решил, что это все ему просто приснилось. Что, впрочем, не мешает ему по сто раз на дню переспрашивать у друзей, правда ли это было. Наверное, он их достал окончательно и бесповоротно. Но он едва ли мог удержать в голове даже эту мысль. И чем ближе были выходные, тем меньше в себе был Поттер. А Лили еще, как назло, вела себя как обычно. Словно будто не перевернула одним предложением весь мир с ног на голову! Вот ведь ведьма!
Утром в субботу свершилось невероятное - Сохатый подскочил с постели первым. Он проснулся без мучительных попыток его разбудить, да еще и сам будил друзей. Наверное, они проснулись от одного этого факта, но спать было просто невыносимо. Пришлось мародерам стиснуть зубы и потерпеть еще немного. Джеймс лихорадочно собирался, выбирал одежду, пытался пригладить волосы, затем вновь их взъерошивал и рассеянно кивал на наставления Ремуса и Сириуса, которые, впрочем, были диаметрально противоположны. Кажется, Люпин советовал не включать дебила, а Блэк - поразить ее, но Поттер не был уверен. Он вообще плохо слышал, в ушах слишком звенело.
Завтрак проходил в напряжении, парень не съел ни кусочка, напряженно глядя на двери Большого зала. И лишь когда в них появилась Лили, улыбающаяся подругам, он расслабился. Совсем немного. Он улыбнулся ей, встретив ее взгляд, дождался кивка и улыбки в ответ и расплылся лужицей по скамейке.
- Ты бы поел, - посоветовал Лунатик.
- Ага, - не стал спорить Джеймс, вслепую хватая что-то со стола и бездумно жуя. Но после первых же двух укусов еда была отложена в сторону.
Студенты, перекусив быстро, спешили в Хогсмид. Кто-то сразу брал с собой верхнюю одежду, кто-то потом возвращался в гостиные. Парень, дождавшись, пока Лили доест, подошел к ней на ватных ногах, останавливаясь за ее спиной.
- Эй, Эванс, - привычно окликнул он ее и тут же прикусил язык. Наверное, следовало быть более вежливым? Или нет? - Ты готова? Пойдем? - он чувствовал взгляды ее подружек, но был не в силах отвести свой от ее лица. Опять эти веснушки. Он скучал по ним.

Джеймс чувствовал себя полным идиотом. Серьезно, он столько лет ждал этого, а сейчас идет, засунув обе руки в карманы куртки, и чувствует себя рыбой. Он несколько раз открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем закрывает. Так глупо. Наверное, впервые в жизни, он не знает, как себя вести. Нет, во второй. В первый раз был опять-таки связан с Эванс - когда он вдруг понял, что безнадежно влюбился в нее. Мерлиновы панталоны, что ж с этой рыжей не так, почему она полностью отшибает в нем способность мыслить?
Они идут молча, парень сконфуженно изучает носки собственных ботинок, молчит и Лили. Пока они покидают замок, идут к главным воротом, они ничего не говорят, лишь Поттер нет-нет, да ловит на себе взгляды сокурсников. Любопытные. Подростки, запертые в ограниченном пространстве, не могут не интересоваться личной жизнью друг друга, а уж одержимость Поттера Эванс и вовсе стала притчей во языцех.
Филч, как всегда, досконально проверяет выходящих студентов по списком и крайне подозрительно косится на Джеймса. Но тот слишком потерян, чтобы пошутить над этим в своем стиле. Кажется, он даже не замечает косых взглядов завхоза, чем вызывает у того еще большее подозрение. Наверное, будь его воля, он бы уже подверг гриффиндорца каким-нибудь особенно жестоким пыткам, чтобы выведать, что там творилось в голове у одного из мародеров. Что ж, он был бы разочарован.
По дороге в деревню Эванс снова все берет в свои руки. Поттер поднимает голову, глядя на то, как она идет, сложив руки за спиной. Улыбается ей. Она все же невероятная. Наверное, Бродяга прав, нужно ее поразить. Она не сможет не влюбиться, перед его обаянием вообще чертовски сложно устоять, как он сам считал. И в голову не приходит, что подобное поведение в течение всех предыдущих лет что-то не ускорило влюбленности в него рыжей гриффиндорки. Джеймс дает лишь одну установку себе - ни слова про дракклова Нюниуса. Как он слышал, они разорвали отношения, но, наверное, не стоит о нем упоминать.
- Что ж, ты уверена, что хочешь узнать некоторые тайны мародеров? - широкая ухмылка возвращается на лицо парня. Он будто снова ощущает в своей стихии. Она же идет с ним в Хогсмид, правильно? Значит, он ей хоть немного нравится. А там до любви рукой подать, еще немного, и быть Блэку шафером на их свадьбе, это точно. - Возможно, я расскажу тебе. Кое-что. Но тебе придется дать Непреложный обет, что это останется только между нами, - заговорщически добавляет Поттер, но потом смеется. - Шутка, - Поттер не умеет быть серьезным. Он умеет только шутить, бахвалиться, изображать из себя невесть что - кажется, как-то так однажды сказала про него Лили курсе на четвертом еще.
Они идут в деревню, и теперь всю дорогу рот Джеймса не закрывается. Он вспоминает приколы мародеров, которые они устраивали в Хогсмиде. Как закидали навозными бомбами слизеринцев. Как слепили снеговика, который стал распевать рождественские песенки с матерными вставками. Как пробирались сюда в любой удобный для себя день, чтобы купить немного шуток в “Зонко” - до того, как стали собственные приколы сочинять, разумеется, - или алкоголя в “Кабаньей голове” и “Трех метлах” для гриффиндорских вечеринок. Как гуляли по деревне и Запретному лесу по ночам. Разумеется, он ни словом не обмолвился о пушистой проблеме Люпина или их способностях к анимагии - ни намека, ни случайно брошенной фразы. Все мародеры настолько привыкли к этой тайне, что напои их сывороткой правды, они бы, наверное, смогли бы говорить и говорить, при этом обходя опасную тему.
Сохатый рассказывает живо, эмоционально, входя в роль, размахивая руками, рисуясь. Как-то он репетировал похожую речь сразу на трех хаффлпафках, те вздыхали и слушали его внимательно, не сводя взгляда. И вроде бы он уже убедился, что Лили странная, на Лили не действуют эти ужимки. Но слишком нервничал, чтобы вести себя по-другому.
- ...а потом мы с Сириусом залезли на крышу и заколдовали снежки, чтобы те летели в Нюн… кхм… в слизеринцев, - поспешно исправился Поттер и на короткий момент замолчал, мысленно дав себе подзатыльник. Обещал же себе не упоминать хренова Снейпа. - О, хочешь, свожу тебя к Визжащей хижине? - не без стараний Лунатика все жители деревеньки считали, что там водятся какие-то особо злобные призраки. Бродяга даже подвывал пару раз, помогая легенде устояться в умах народных. Не может же сейчас Джеймс не козырнуть своей гриффиндорской храбростью и не показать любимой девушке, что ему не страшны никакие призраки. Возможно, он даже расскажет, как они с мародерами влезали в эту хижину. Немного переиначив правду, конечно.

Лили внимательно слушает все его излияния. Задаёт какие-то наводящие вопросы, смеётся иногда. И Джеймс совсем плывет. Он не замолкает, распаляясь ещё больше, будучи уверенным, что все делает правильно. Один раз даже, увлёкшись, не то спотыкается, не то поскальзывается и чуть не падает в грязь. Это вызывает у него смех и, поправив съехавшие очки и взломатив волосы, он продолжает рассказ, не замечая, что он становится слишком похож на монолог. Точнее заметить-то он заметил, но как реагировать так и не решил, а потому делал вид, что все под контролем. Слишком нервно иначе. Может, ей просто не нравится эта история? И парень меняет тему, начинает рассказывать про другой случай - у мародёров с Хогсмидом многое связано. А затем и вовсе переключается на Визжащую хижину - та как раз вовремя вдруг становится видна вдалеке, а у Поттера как раз кончаются забавные истории, которые он мог бы рассказать без вреда для их тайны.
- Я точно, знаю, кто там, - загадочно произнёс гриффиндорец, улыбаясь от уха до уха. Кажется, идея с Визжащей хижиной оказалась вполне удачной, по крайней мере, Лили оживилась. И Джеймс был готов всеми силами закреплять этот маленький успех. Никогда так отчаянно он не стремился понравиться. От нервов рот просто не закрывался, а спроси его, о чем он только что соловьем разливался, и не вспомнит. - Мы с парнями как-то влезли туда. Там обитает один весьма опасный призрак, да. Лучше туда не соваться. Хотя мы, вроде как, нашли к нему подход, - бахвалясь добавил Поттер, а потом заржал.
Они как раз подошли к хижине, сейчас глядя на неё из-за забора - его сколотили местные жители, чтобы детвора не лезла. Чем страшнее легенды ходят вокруг какого-то места, тем быстрее найдётся компания детей, которая захочет туда влезть. Ещё и назовут это проверкой на прочность или каким своим ритуалом. Забор надёжным не выглядел, впрочем, но был заколдован, чтобы ребёнок туда залезть не мог - какое-то возрастное заклинание или типа того. Обычно это мародёров не волновало - на животных этот запрет не действовал.
Эванс заговорила о его боггарте, и Сохатый как-то неуверенно и скованно улыбнулся. На самом деле, это была не та тема, которую ему хотелось обсуждать. Слишком лично что ли. А когда касались личного, в нем всегда включается защита и, взъерошив волосы рукой, Джеймс произносит, крайне довольный собой:
- Эй, Эванс, с того урока прошла вечность, а ты помнишь, какой у меня боггарт. Говорю же, ты в меня влюблена! - смеётся он.
Оказавшись перед хижиной, Поттер вновь подумал, о том, зачем было на одну ночь в месяц возводить двухэтажный дом. Надеялись, что волку будет простор? Вряд ли Луни видел разницу между одной комнатой и двумя этажами. Хорошо хоть теперь они могли «выгулять» его в лесу. По привычке Поттер поднял взгляд на серп луны в небе. Календарь полнолуний на год он знал лучше собственного расписания.
- Хочешь подойти поближе? Не бойся, призрак днём спит, - хотя, зная призрака, наверное, сидит сейчас в «Трёх мётлах» и пытается отговорить Бродягу от очередной гениальной идеи. - Но даже если нет, со мной тебе ничего не грозит, - горделиво добавил Джеймс. Девушкам же нравятся храбрецы? Девушкам-гриффиндоркам точно должны. Но Лили вообще отличалась от большинства. Все, что нравилось в нем другим, она находила идиотством. Парень посмотрел на неё внимательнее, изучая малейшее изменение лица. Жаль, сегодня было пасмурно. Солнце обычно так красиво играет в ее волосах.

Настроение Лили вдруг меняется, и она высказывает ему, что думает. Высказывает резко, зло, ощущение, что копила это все в себе годами, хотя едва ли, учитывая её обычные гневные отповеди в ответ на его приглашения. Но эта лекция так неожиданна, что Джеймс захлебывается воздухом в попытке сказать хоть что-то в своё оправдание. И замолкает. Он слушает, с каждым словом все сильнее опуская голову, изучает носки собственных ботинок. И так чертовски стыдно. Он ведь отлично знает Лили. Знает, что она любит, а что её раздражает. Но, оказавшись с ней на самом настоящем свидании, ведёт себя как полный кретин.
Девушка замолкает, выдохшись, и Поттер понимает, что вот он, ключевой момент их гипотетических отношений. Если она сейчас уйдёт, то все. Это будет то самое окончательное и бесповоротно «все», без надежды исправить. А потому сейчас он должен переубедить её. Он ведь знает, какая она настоящая. Эванс такая крутая, что просто сносило крышу. И от того, что она такая правильная при этом, было только круче. Вот только она не знала настоящего Джеймса. В этом была проблема всех этих лет - парень вдруг понимает это со всей чёткостью.
- Лили, послушай, - начинает он. Облизывает вдруг пересохшие губы, запускает руку в волосы, взъерошивая их. Не знает, как начать. Ещё и называет ее вдруг по имени, что немного режет слух с непривычки. - Прости меня за это. Я так долго ждал этого, и сейчас так нервничаю, что даже не понимаю, что вообще несу, - смотреть в её зеленющие ведьмины глаза невозможно, но отвести взгляд ещё более нереально, и Поттер смотрит, чувствуя, как его затягивает в омут с головой. - Ты безумно дорога мне, а я веду себя как полный кретин. Но я никогда не заходил так далеко. Дай мне ещё шанс. Я… я так хочу нравиться тебе хоть на толику от того, как нравишься мне ты, - он шумно втягивает воздух, затем неторопливо выдыхает, собираясь с мыслями. Удалось привлечь ее внимание. Лили слушает, молчит сама. Значит, у него есть шанс. Главное все не просрать. Что ж, Сохатый, соберись, это твоя самая ответственная задача, должно быть, за всю твою жизнь.
- Я не знаю, как правильно, Лили. Но никто не знает, ты так не думаешь? Все, в чем я уверен, это в тебе. Я влюблен в тебя с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Ты, наверное, не помнишь того момента? Это было на третьем курсе в библиотеке. Ты заколдовала тех слизеринок, который оскорбляли тебя. Ты круче всех, ты знаешь, Эванс? - он усмехнулся, и тот роковой момент из библиотеки снова перед глазами, будто и не прошло четырех лет. - А потом я пригласил тебя на свидание, и ты меня отшила. В первый раз. Знаешь, сколько потом было этих разов? Я считал первое время, но сбился. Ты ведь даже никогда не давала мне шанса. Я знаю тебя, а ты никогда не хотела узнать меня. И вот сейчас я стою перед тобой и прошу тебя. Эванс, дай мне шанс.
Джеймс замолкает, глядя девушке в глаза - за весь свой монолог он ни разу не отвел взгляда. Слова лились из него легко - если сначала он не знал, что сказать, с чего начать, то с каждым новым словом все давалось легче. Если он прав, если этот тот самый ключевой момент, когда или все, или ничего, то нет смысла скрываться и пытаться казаться чем-то иным. Терять нечего. И если она сейчас уйдёт… что ж, так тому и быть.

Секунды растягиваются в минуты и часы, пока Лили просто стоит и смотрит на него. Чуть улыбаясь - он видит, как веснушки двигаются на ее лице вместе с появляющейся легкой улыбкой. И Джеймс улыбается ей в ответ - немного криво от одолевавших его нервов, но не улыбнуться в ответ он не может. Ему кажется это таким же естественным, как когда за вдохом следует выдох: улыбается Эванс - улыбается и он, ей грустно - и у него портится настроение.
Но вот она подходит к нему ближе и касается чуть прохладной рукой его щеки. И сердце парня вдруг пропускает удар, чтобы потом забиться с новой силой. Да так громко, что он едва не прослушал то, что она сказала. Но хорошо, что улышал - потому что это были самые прекрасные слова из всех, что он слышал в своей жизни. Он ей нравится. Нравится! Это не так хорошо, как если бы она была влюблена в него, но для начала весьма неплохо. Кривоватая улыбка Поттера превращается в широченную улыбку от уха до уха, он вдруг настолько счастлив, что мозги будто превратились в желе. До этого он не знал, как себя вести, а теперь и вовсе терялся. Как ему реагировать на такое признание? Обнять? Поцеловать? Поцеловать Лили, к слову, хотелось нестерпимо, но сейчас Сохатый боялся сделать лишний вздох, чтобы не разрушить тот хрупкий мирок, который воздвигла вокруг них рыжеволосая ведьма. Ему казалось, что он ступает по тонкому льду, он так боялся сейчас разочаровать ее.
Но Лили вновь берет все в свои руки и хочет… пролезть в Визжащую хижину? Поттер улыбается еще шире, хотя кажется, что шире некуда. Щеки уже болят от этого, но он ничего не может с этим поделать.
- Эй, Эванс, - говорит он, придерживая ее, когда она лезет через забор. - Ты знаешь, что ты круче всех в этой школе? Может быть, круче всех во всем мире, - потому что кто еще полезет в такое место Оно овеяно действительно жуткими легендами, но девушка идет с ним. Она действительно такая храбрая или в отчаянности может составить конкуренцию мародерам? Или она так доверяет ему?
Он одним движением перемахивает через забор - немного красуясь, признаться, но его спутница вроде бы не проявляет к этому негатива, и Джеймс первым идет в сторону хижины. Он не переживает насчет того, где они находятся - кому, как не ему знать, что это одно из самых безобидных мест в мире. Ну, кроме ночи полнолуния, разумеется, но сейчас же не она. Да и он бы смог защитить Лили даже при полной луне - в конце концов, не впервой набрасывать одну пушистую проблему на рога. Но рисковать они так не станут, конечно. Одно дело вытащить Нюнчика, совсем другое - Лили. Он бы умер от страха, окажись на месте Снейпа она.
- Нет там никакого призрака, - говорит он вдруг. Мог бы, наверное, сказать, что это они с пацанами просто развлекаются, но не говорит. В конце концов, это не только его тайна. Внезапно хочется рассказать ей все - ведь Эванс сама подчеркивает, как ей важна правдивость. Но Поттер молчит. Как знать, может она убежит потом от него, узнав такую правду. Конечно, он расскажет. Но немного позже.
Двери и окна хижины заколочены, но некрепко - внутрь через эти доски проникает свет. А если подковырнуть вон ту доску, то можно и вовсе открыть окно и влезть внутрь. Но этим опытом Джеймс также не делится. Он не врет ей, нет. Он вообще почти никогда и никому не врет - такая уж у него особенность. Просто молчит. Это ведь не тоже самое, верно?
Пока Лили разглядывает хижину вблизи - он готов поставить кругленькую сумму, что никто другой из учеников Хогвартса не подходил к ней так близко - парень размышляет об их отношениях. Ведь она сказала, что он ей нравится. Значит ли это, что они теперь встречаются? Или нет? Он скосил глаза на девушку. Спросить он не решался.
- Хочешь пойти в “Три метлы”? - говорит он вместо этого. - Ты, должно быть, замерзла.

Джеймсу кажется, что он парит. Лили проводит с ним все свое свободное время. Мало, слишком мало, но это уже огромный прогресс. Они вместе идут на уроки и на обед, он носит ее сумку, иногда они даже вместе сидят на уроках - не часто, но пару раз было. Мародеры, конечно, ворчат, но Поттер слишком влюблен и слишком счастлив, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Несколько раз они прогуливались вечером у озера. И Поттер держал ее за руку. И было так легко с ней - говорить обо всем, улыбаться ей, заставлять ее смеяться. С каждым днем Поттер влюблялся все сильнее, хотя кажется, что сильнее уже невозможно. На уроках он практически не сводит с девушки взгляда, едва ли соображая, когда к нему кто-то обращается. Спасибо, что есть друзья, которые, как могут, прикрывают. Спасибо, что Эванс периодически работает совестью и сажает его делать домашние задания рядом с собой. В таким моменты он обожает делать домашние задания. А еще патрулирования коридоров превращаются почти в свидания.
И все хорошо, но гриффиндорец совсем не по-гриффиндорски боится сделать шаг дальше. Он так долго ждал этого, что теперь топчется на месте. Было несколько отличных шансов поцеловать Лили. Однажды он даже почти наклонился к её губам, но резко сменил тему и обратил её внимание на какую-то ерунду - он сейчас уже даже не помнил, на что. Но каждый раз он боялся ошибиться. Нет, расслабиться рядом с Эванс и просто быть собой сейчас было легко. Но вот сделать шаг дальше было страшновато. И Джеймс тянул, оправдывая себя, что сейчас не время.
А сегодня и вовсе сорвалось их свидание. Парень точно для себя решил - все, сегодня он её поцелует. Мародёр он или нет? Но совершенно по-глупому они с Блэком попались на глаза Моржа и заработали наказание. Причём Поттер едва успел предупредить Лили - извинился на бегу и помчался на отработку. Ещё как назло их с Бродягой разделили, и он чистил котлы, а друг полировал кубки. И Джеймс оказывается наедине со своими мыслями. Одна досаждает особенно сильно - гаденько нашептывает так, что он специально попался, чтобы сорвать свидание. Испугался как последний… Нюниус. И так стыдно было от этой мысли. Боится собственной девушки, ну что за олений стыд! А ведь он сейчас впервые подумал об Эванс как о своей девушке. Сначала разулыбался довольно, но потом поник. Что он ведёт себя так? Годрику было бы стыдно за своего студента. Как он может зваться мародером, если ссыт поцеловать Эванс! Позор вам, господин Сохатый, позор. Неужели вам слабо?
Вызов слабо самому себе - отчаянный жест, но становится легче. И Поттер обещает себе - если она ещё будет в гостиной, когда он вернётся с отработки, он её поцелует. Не слабо.
Чтобы отвлечься от мыслей, Джеймс вызывает Бродягу по волшебному зеркалу, чтобы немного скрасить оставшееся до конца отработки время. Они так частенько делают, когда профессора решают их разделить на наказаниях. Как бы не так.
- Как кубки? Считаю, что у нас не равноценная нагрузка! Кубки итак сияют с прошлой отработки, тряпочкой просто пыль смахнуть. А вот эти котлы не видели щёток со времён основателей, - Поттер глубоко вздыхает.