Мантия-невидимка была у отца, сколько Джеймс себя помнил. Когда он был маленький, Флимонт иногда с ее помощью устраивал для сына небольшие «театральные» постановки, и мальчик заливисто хохотал. А по вечерам наступало время Историй. Обычно сказки на ночь читала мама. И то были самые обычные детские сказки: про зайчиху-шутиху, про колдуна и прыгливый горшок, про мохнатое сердце чародея и другие. Папа же укладывал сына спать редко, но такие вечера тот особенно любил. А сказку папа рассказывал одну и ту же - сказку о трёх братьях, которые хотели обмануть смерть. Джеймс обожал эту сказку. То ли дело в том, что именно отец ее рассказывал, то ли дело в его мантии, которая будто сошла со страниц этой истории. Но чем старше мальчик становился, тем больше ему хотелось обладать папиной волшебной вещью. Но мистер Поттер упорно качал головой и говорил, что рано. Вот подрастёт - тогда непременно.
Джеймсу уже было тринадцать лет. Джеймс вполне считал себя взрослым. Он дружит с оборотнем, тренируется стать анимагом, чтобы помочь своему другу. Вполне взрослые поступки. А уж мантия-невидимка была бы им таким подспорьем! Мародеры частенько выходили ночью из спальни - им нужно было тренироваться в анимагии. Ну, и шалить - куда же без этого. Но Филч со своей драной кошкой путали им все карты. Конечно, они нашли несколько тайных ходов и успешно ими пользовались, но некоторые из них явно были известны и школьному завхозу. Как иначе объяснить то, что периодически их ловили, мальчишки не знали.
Этим летом его лучшему другу Сириусу удалось вырваться от своей ненормальной семейки, чтобы хоть какое-то время погостить у Поттеров, чему Джеймс был очень рад. А ещё сегодня родители должны были вернуться только утром - они гостили у каких-то школьных друзей. Так что Поттер и Блэк с чистой душой не спали допоздна, колдовали (спасибо слабому Надзору!) и придумывали невероятные розыгрыши, на которых, кстати, можно было сделать деньги. Например, съешь конфетку и покроешься перьями, классный же розыгрыш! Именно идея возможного бизнеса поглотила умы двух юных проказников, пока они не уснули буквально на середине слова.
Джеймс вдруг проснулся посреди ночи. Он не знал, что его разбудило - он просто вдруг открыл глаза и уставился в потолок, на котором магией были приклеены светящиеся звездочки. Поглазев немного на них, он прислушался к мирному сопению Сириуса, а затем встал и тихонько вышел. Он крался к родительской спальне, чтобы убедиться, что они ещё не вернулись. Нет, никого. Вытерев вдруг вспотевшие ладони о пижамные штаны, Поттер поправил сползающие с носа очки и тихонько пошёл в сторону кабинета отца. Почему он продолжал красться, хотя в доме были только он сам и Сириус, Джеймс не знал. Должно быть, дело в том, что он затеял. Он легко успокоил свою совесть тем, что он вовсе не крадет у собственного отца. Он просто возьмёт посмотреть. Ну, и другу покажет. А потом вернёт на место - папа ничего не заметит даже. И все равно сердце колотилось как бешеное, ладони потели. Но мальчик упорно крался. Мародёр он или не мародёр?! А мародеры не пасуют перед трудностями.
Дверь в кабинет тихонько скрипнула, и Джеймс тенью скользнул внутрь. Свет он зажигать не стал, с обстановкой в кабинете он был отлично знаком, а света полной луны вполне хватало. На миг он остановился у окна, глядя на луну и думая о Ремусе. Как он там? Он волновался за друга. Быстрее бы овладеть анимагией и разделить с ним такие ночи. Страшно представить, как он там один.
Поттер тряхнул головой, отгоняя наваждение. Толку грустить нет, Люпину это не поможет. Лучше вернуться к цели своего визита. И он повернулся к папиному столу и спиной к окну. Рука дрожала, когда он открывал ящик. Сердце колотилось, когда пальцы коснулись струящейся ткани - будто он держал в руках воду. Джеймс почему-то задержал дыхание, набрасывая на себя мантию. Теперь он невидим! Самое время для небольшой шалости. Улыбнувшись, он пошёл обратно в спальню. Конечно, можно было спокойно дойти дотуда и лишь затем надеть мантию, но мальчику хотелось подольше пробыть в ней.
Сириус по-прежнему спал, и Поттер тихонько на цыпочках подобрался к нему. Проверив, что мантия надёжно скрывает его с головы до ног, он громко зашептал:
- Сириус! Сириус! Эй, Блэк, проснись! - постепенно он говорил все громче. Дождавшись, когда друг проснётся и станет подслеповато пялиться в полумрак спальни в поисках своего очкастого будидьника, Джеймс резко сбросил капюшон с головы и крикнул:
- Бу! - после чего с громким хохотом рухнул на кровать Блэка. Точнее рухнула его голова, ведь остальное тело было скрыто мантией. -Видел бы ты своё лицо! - отсмеявшись, Поттер встал с кровати, стягивая с себя серебристую струящуюся ткань. - Крутая вещь? Отцова… - его глаза аж блестели от восторга.

Конечно, Сириус оценил мантию-невидимку. Мгновенно с него слетели остатки сна, и вот уже глаза горят задорным огнём. Джеймс несколько покровительственно усмехнулся и стянул с себя отцову вещь, давая другу ее изучить. Пока тот наблюдал за исчезновением собственной руки, Поттер зажег ночник у кровати.
- В том-то и дело, Сириус! - возбуждённо проговорил он. Сначала мальчик было сел на кровать, но тут снова подскочил, не в силах совладать с собственными эмоциями. - Мантия была у отца, сколько я себя помню! А до этого она принадлежала его отцу. Она передаётся в нашей семье из поколения в поколение, потом достанется и мне. Она вечная, понимаешь? - Джеймс перешёл на громкий взволнованный шёпот, будто кто-то мог их услышать. Но ведь это Тайна! Прям вот секретная Тайна с большой буквы. Кстати о секретности. Опомнившись, Поттер посерьёзнел. - Только ни-ко-му, Сириус, - по слогам произнёс он.
В своём друге юный гриффиндорец ни на йоту не сомневался, он бы доверил ему не только какую-то там тайну, а свою жизнь. Но озвучить предупреждение стоило. Про мантии-невидимки с временным эффектом он слышал. Их продавали в Косом переулке и, вроде бы, в Хогсмиде. В волшебную деревню разрешено ходить только с третьего курса, так что в этом году узнают. Разумеется, мародеры уже побывали там тайком, ведь хижина, в которой Ремус проводит полнолуния, ведёт как раз в Хогсмид. Бывали они там вне полнолуний, конечно - во всяком случае, пока. Но и вне часы работы магазинов, увы, тоже.
Сириус обеспокоился запретом, на что Джеймс лишь махнул рукой. Если в друге и отключался внутренний мародёр, то именно по отношению к семейству Поттеров. Джеймс не понимал почему, ведь родители приняли лучшего друга сына как родного, но тот все продолжал стараться им понравиться.
- Они вернутся не раньше утра, мы успеем вернуть все на место, - легкомысленно ответил мальчик. - Ну что думаете, господин мародёр? Какую бы шалость нам придумать, как вы считаете? - по губам Поттера скользнула озорная улыбка, а в глазах зажегся тот самый огонёк, после которого Ремус обычно тяжело вздыхал и начинал бубнить про школьные правила - без особой надежды, правда. - Быть может, попугаем соседей? В доме напротив живет Мередит, противная такая девица, в детстве дразнила меня очкариком. Она учится в Шармбатоне.
Поттеры жили в Годриковой впадине - деревушке, сплошь состоявшей из волшебников. Здесь не было места маглам, так что обвинить их в нарушении статуса секретности было бы нельзя. Конечно, ученикам нельзя колдовать вне Хогвартса, но кто узнает, если кругом сплошные волшебники?
- Прикинь, как круто было бы иметь эту мантию в школе? - шепотом проговорил Джеймс, когда они, накрывшись мантией, вышли на улицу. Стояли по-летнему теплые ночи, поэтому мальчики даже не стали одеваться, оставшись в пижамах. Все равно их никто не увидит. - Мы бы куда реже попадались этому Филчу с его драной подружкой.
Но отец упрямо считал, что он еще слишком мал для такого артефакта. Хотя, может тому виной многочисленные письма от профессора МакГонагалл с перечислением сомнительных с точки зрения дисциплины заслуг мародеров в целом и Джеймса Поттера в частности? Но, с другой стороны, декан не могла не отмечать их успехи в учебе. Они схватывали буквально на лету, а уж в трансфигурации и вовсе были лучшими на потоке. Спасибо тайным тренировкам анимагии. Что ж, рано или поздно, мантия достанется и Поттеру. А пока они и без нее могут дел наворотить.

Сириус поспешил принести обет. Не Непреложный, конечно, а их собственный, Мародерский. Они выдумали его специально, чтобы никто не разболтал их секреты. Не то, чтобы кто-то из них не доверял другому. Просто… так же веселее, правда? Джеймс, улыбнувшись, пожал протянутую руку и подождал, пока друг произнесёт формулу. Все же МакГонагалл грех жаловаться, они весьма одаренные для своего возраста волшебники. За их успехи можно было бы и закрыть глаза на их поведение. Они ведь творческие личности, им тесно в оковах правил! Говорят, Мерлин был далеко не образцом хороших манер, а помнят его сейчас как великого мага. Декану Гриффиндора явно следует мыслить шире.
Мальчики выбежали из дома, в чем были, разве что быстро влезли ногами в обувь. Убедившись, что надёжно скрыты мантией-невидимкой, и нигде не свисает чья-то нога или рука, они заспешили по садовой дорожке. Вытащив руку из укрытия невидимости, Поттер тихонько открыл калитку, затем также тихо закрыл ее за ними. Быстро бросив взгляд по сторонам, они направились к дому напротив.
- Нет, я просил, - мотнул головой Джеймс расстроенно. - Он говорит, что я ещё недостаточно взрослый. И что ему самому мантия досталась только после смерти дедушки, - гриффиндорец скривился и обиженно дернул плечами.
Он, конечно, просил. И не один раз, и не два, и не двадцать два. На самом деле, стоило ему только открыть рот, а отец мотал головой, приговаривая: «Нет, Джеймс, докажи мне, что ты взрослый и можешь нести ответственность». Мерлиновы подштанники, ему уже тринадцать! Что ж ему, до самой старости, лет до тридцати, ждать теперь?
Деревенька была небольшой, так что они быстро пересекли улицу, останавливаясь у соседнего дома. Судя по улыбке, у Сириуса явно была Идея, так что Джеймсу оставалось только следовать за ним и старательно зажимать собственный рот рукой в попытках сдержать смех. Одно за другим все окна дома распахивались, без сомнения, будя всех обитателей дома. А вишенкой на торте стал вопль мистера Блэка. Поттер хохотнул, не сдержавшись, но за чьим-то визгом этого было не слышно.
- Тебе стоит взять пару уроков у Пивза, - прошептал он. - Уверен, он не откажется раскрыть твой талант. За несколько навозных бомб. Идём, я знаю, где окно Мередит.
Разумеется, Поттеры бывали у соседей. Да и все жители деревни ходили друг к другу в гости. Все знали каждого. Так что, отойдя от страха, семья Мередит может заподозрить юного сорванца Поттеров, склонного к шалостям чуть ли не с рождения. Но попробуй что-то доказать. Вон мистер Эддисон выглядывает уже из окна, подсвечивая себе палочкой, но ничего же не видит, хотя смотрит прямо на них! Джеймс, конечно, дёрнулся поначалу, инстинктивно желая скрыться, но мантия надежно сковывала его от посторонних глаз.
Конечно, спальня Мередит была на втором этаже, но когда это останавливало истинного мародера? Вообще девушка вряд ли была у себя. Скорее всего, разбуженная шумом, она поспешила под родительское крылышко. Но ее присутствие для задумки Джеймса и не нужно. Оглядев двор при свете луны, он высмотрел подходящую лужицу с грязью - как раз недавно шёл дождь. Достав палочку, он принялся левитировать комки грязи в окно Мередит, художественно размазывая их по стеклу. В идеале запачкать все окно, затемняя комнату, но там как повезёт. Можно рожицу ещё пририсовать.
Закончив с сомнительными малярными работами, мародеры, едва сдерживая смех, покинули гостеприимный двор Эддисонов, напоследок заставив грабли и садовую лейку полетать перед окнами. Конечно, они не пошли сразу в дом. Какой там, когда знакомый азарт бежит по венам. Они ещё пробежались по деревне, оставляя сюрпризы соседям. То фигурки садовых гномов расставить так, будто у тех зреет коварный замысел, то грабли положить на садовую дорожку. В общем, мелко пошалили, но больше никого не будили. Но небо потихоньку начало светлеть, и друзья заспешили домой. В доме Эддисонов все стихло, однако свет ещё горел. Покосившись на их окна, мародеры стянули с себя мантию и, рассмеявшись, стукнулись кулаками.
- Шалость удалась, господин Блэк, - произнёс Джеймс, поворачиваясь ко входной двери в свой дом, но замирая столбом.
- Вы полагаете, господин Поттер? - в тон ему ответил Флимонт Поттер, встречавший сорванцов с весьма суровым выражением лица и скрещёнными на груди руками. Правда, руку он все же протянул сыну раскрытой ладонью наверх. Джеймс же опустил голову, плечи поникли. С трудом сделав последние два шага, словно его ноги вдруг налились свинцом, он вложил мантию-невидимку в протянутую руку отца. - В мой кабинет, живо. Оба, - он посмотрел и на Сириуса поверх стёкол своих очков.
- Отец, Сириус не виноват, - Поттер-младший все же поднял голову, чтобы взглянуть на нависавшего над ним мужчину. - Я забрался в твой кабинет и взял мантию. Сириус не участвовал в этом, - он смотрел прямо в глаза отца. Он побаивался, конечно. Обычно за проделки его журила мать. Она никогда не кричала, могла лишь немного повысить голос. Но все ее проявления родительского воспитания были добрыми и безобидными. Достаточно было увернуться от кухонного полотенца и чмокнуть маму в щеку. Миссис Поттер всегда вздыхала, что сын вьёт из неё веревки. Мистер же Поттер за наказания брался редко, но метко. Он не кричал, не ругался и уж, конечно, не бил сына. Но его строгий спокойный голос и внимательный взгляд поверх очков действовал магически. Джеймс всегда сам признавал вину, объяснял, почему был не прав, и даже сам назначал себе наказание. Вот такаоетродительское волшебство мистера Поттера. -Извини меня. Я больше не возьму ее без спроса.
- Я принимаю твои извинения, но, думаю, мистер Эддисон не согласится с тобой относительно отсутствия вины Сириуса. И, наверное, к нему присоединятся другие наши соседи? - Джеймс мог поклясться, что уголок рта его отца чуть приподнялся на долю секунды в усмешке. - Но не будем же мы стоять на улице. В кабинет. Оба, - Флимонт убрал мантию за пазуху и посторонился, давая мальчикам пройти.
Озорное настроение как ветром сдуло. Вновь поникнув, Джеймс первым вошёл в дом. Конечно, ему было стыдно. Взял вещь отца, ещё и друга втянул. За последнее особенно не по себе. Блэк не причём, но расплачиваться в итоге обоим. Как всегда. Мародеры вместе. Но Поттер все равно ощущал всепоглощающую вину.
Проходя мимо кухни, Джеймс заметил маму, как-то недвусмысленно, держащую в руках сковороду. Видать, на сей раз его провинность на полотенца ее тянет уже. Он ещё сильнее вжал голову в плечи, сворачивая по коридору к отцову кабинету. Ладно, с мамой они с Сириусом легко совладают. Сейчас главное поговорить с отцом.

Они всегда так делали перед профессорами. Один разливался соловьем, остальные помалкивали. Чаще всего соловьем был именно Блэк, хотя и Поттер, хоть и уступавший другу в красноречии, мог выступить. И главное правило было не лезть, пока говорит другой. И хотя Джеймс хотел взять на себя вину - все же это его отец, теперь он молчал. Инициатива во всем исходила от него: он стащил мантию, он предложил пойти к Мередит. Но лезть сейчас - показать, что Сириус врет. А Поттер лучше схлопочет наказание и никогда в жизни не увидит мантию-невидимку, чем выставит лучшего друга не в лучшем свете. А потому, потупившись, он ждал возможности вставить слово, до этой поры изучая носки своих кед. Те уже были видавшими виды, но нежно любимыми, потому изучать их было интересно. Лучше они, чем тяжелый взгляд отца, который он чувствовал буквально кожей.
Все шло как шло, пока Сириус вдруг не стал говорить таким голосом, будто надышался воздушных шариков на маггловском празднике. Мигом потеряв интерес к своим кедам, Поттер резко повернул голову вбок, что аж в шее чуть хрустнуло. Блэк явно пытался совладать с собственным голосом. Наверняка, открой он рот пошире, можно будет увидеть и зелёный язык. Вот ведь черт. Сначала Джеймс досадливо вздохнул. Надо было придумать не только проклятие, но и контрчары. Но ходить теперь Блэку так целые сутки. Как бы отец не подумал, что над ним издеваются.
Однако спокойно слушать серьезные вещи, говоримые таким голосом, было нельзя, и гриффиндорец, не сдержавшись, хихикнул. Затем, правда, поспешно прикусил собственный кулак, сдерживая рвущийся наружу смех. Весь вид Сириуса излучал беспомощность и досаду, однако он был истинным гриффиндорцем, а потому сдаваться не собирался, упорно продолжая свою речь. Даже смог договорить мысль до конца и не засмеяться.
А ответом ему послужил громкий смех. Оба мальчика замерли, озадаченно глядя на хохотавшего во все горло мистера Поттера, да так, что пришлось снять очки, утирая выступившие слезы. Переглянувшись с другом, Поттер-младший и сам расплылся в широкой улыбке. Как знать, может, пронесёт?
-Это какое-то… проклятие? - с трудом проговорил Флимонт, вздыхая и откидываясь в своём кресле. Бросив очки на стол, он достал из кармана пиджака платок и принялся утирать слезы, периодически нет-нет, да остаточно смеясь.
Новый быстрый обмен взглядами, и Джеймс принимает эстафету, тем более, раз друг временно выбыл.
- Что-то вроде. Проклятие за нарушение слова. Я взял с Сириуса слово, что он никому не скажет про мантию. А он… ну, выходит, нарушил, сказав тебе… - чувствуя, что говорит какую-то ерунду, мальчик сконфуженно запустил руку в волосы, взъерошивая их. Да, до красноречия Блэка ему было далековато, хотя чему-то он у него и успел научиться почти за два года дружбы.
- И кто его придумал? - Флимонт принялся протирать очки, не сводя взгляда с сына. Закончив, он водрузил их на нос и, поставив локти на стол, подался вперёд, внимательно слушая. -И как его снять?
- Мы. Все вместе. Я, Сириус, Ремус и Питер - никогда нельзя было понять, кто истинный автор. Один подавал идею, другой придумывал воплощение, третий «причёсывал», четвёртый пробовал и претворял в жизнь. И так во всем. Поэтому все их разработки одинаково принадлежали всем четверым. - Никак не снять. Оно само пройдёт через сутки. Язык, может, чуть быстрее пройдёт…
Поттер замолчал, поскольку отец заинтересовался, что ещё входит в их проклятие. Он просил Блэка сказать пару фраз и показать язык. Казалось, все забыли уже истинную причину визита. Вот только сам Джеймс себя ощущал неловко. Он немного помолчал, давая отцу возможность получить ответы на все интересующие его вопросы, но затем сделал шаг к столу.
- Папа, я признаю мою… нашу ошибку. Мне не стоило без спроса брать твою вещь. Утром мы извинимся перед Эддисонами и почистим окно Мередит. И, конечно, исправим то, что сделали у других соседей. Также я готов понести твоё наказание за кражу, но тут Сириус не причём. Он ждал меня в спальне. И я… я обещаю никогда не брать больше мантию и не спрашивать, когда ты мне ее отдашь, - последнее пообещать было сложнее всего. Что такое извиниться с талантом Сириуса говорить… а, ну да. Говорить, кажется, придётся ему. Ладно, чуть сложнее. Ну, а окно и вовсе ерунда, даже если отец скажет мыть его без магии. Вон как сияет зал наград их усилиями. Если вдруг не сложится карьера после Хогвартса, всегда можно пойти в уборщики.
- Что ж… - протянул мистер Поттер, ставя ладони домиком. - Я полагаю, Сириус своё наказание уже получил, - на этих словах глаза Флимонта блеснули за стёклами очков, - так что будет честно, если окно Мередит ты почистишь один. Без магии, конечно, ведь вам нельзя колдовать вне школы, несколько я помню. И когда закончите со всем, что вы пообещали сделать, зайди ко мне, Джеймс, я скажу тебе твоё наказание за кражу. А сейчас идите. Думаю, вам стоит набраться сил за завтраком. День сегодня долгий, а поспать этой ночью вам не удалось, я думаю…
Покивав, оба мальчика вышли из кабинета и, отчаянно зевая, побрели на кухню. Конечно, мистер Поттер не стал отбирать у них палочки, как делали профессора на наказаниях, но Джеймс и не планировал нарушать данное честное слово.
- Надо что ль точнее формулировать обет, - проговорил он, покосившись на друга.
Но в целом, все прошло нормально. Осталось пережить миссис Поттер и ее сковородку. На фоне этого извинения перед половиной деревни сущая безделица.

Мама ожидаемо не стала смеяться над голосом Сириуса, лишь качала головой и причитала. Но с мамой проще. С мамой есть беспроигрышный способ действия. Подождав, пока она отвлечется на пострадавшего Блэка, он обнял её со спины и звучно чмокнул в щеку.
- Мамочка, я тебя так люблю! - подобострастно заявил он. - А что на завтрак? Я готов сожрать жареного гипогрифа, такой я голодный! - отпустив миссис Поттер, он заглянул из-под ее руки на плиту. Выхватив блинчик, он тут же получил шлепок по руке, а затем и вовсе с хохотом принялся уворачиваться от кухонного полотенца, которым мать решила огреть его пониже спины.
- Джеймс Поттер, ты меня в могилу сведёшь, негодный мальчишка! - прикрикнула Юфимия, всплеснув руками. Она часто говорит, что сын сведёт ее в могилу. Это ее любимая присказка. Но в чем огромный плюс мамы - быстро выплеснув гнев, она все прощает. Да и как не простить, когда любимый долгожданный сын признаётся в любви, а его друг очаровательный и воспитанный молодой человек, покоряет своей вежливостью и лёгкостью нрава. Поэтому женщина качает головой и улыбается. - Садитесь завтракать. Твой отец, Джеймс, наверняка нашёл вам занятие на весь день, так что вам понадобится много сил.
Миссис Поттер кладёт им полные тарелки с любовью приготовленного завтрака. Проходя мимо мальчишек, она каждому приглаживает волосы и дарит легкий поцелуй в макушку.
- Мы больше так не будем, мам,- улыбается Джеймс, набивая полный рот еды. Поймав взгляд Сириуса, он подмигивает ему. Ну да, так они больше не будут, но есть столько прекрасных способов пошалить.
Они только начали есть, когда к столу спустился и мистер Поттер. Завтрак прошёл в обычной лёгкой атмосфере, только иногда за столом случался взрыв хохота после редких слов Сириуса. Он явно поставил себе цель молчать, но молчащий Блэк - это почти так же нереально, как помывший голову Нюниус.
Позавтракав, они пошли на «отработку». Первым делом, конечно, зашли к Эддисонам, где Джеймс старательно извинялся, делая большие оленьи глаза и скромно ковыряя носком кеда землю. Главное не смотреть на Мередит, та явно наслаждалась минутой унижения мародеров. Дальнейшее мытьё ее окна было, пожалуй, самой неприятной частью. Поттер, памятуя об обещании отцу, взялся за дело руками, не принимая помощь друга. Но Мередит сидела рядом и комментировала все. Гриффиндорец закусывал губу и молчал. Он не позволит какой-то девице испортить себе настроение. И в том, что в ее вазочке с конфетами случайно появились парочка новых разработок мародеров, а в волосах вместо несколько прядей волос куриные перья, определенно, нет его вины. Это, должно быть, провидение какое, право слово!
Извинения перед остальными соседями и вовсе было приятной прогулкой. Большинство из них или не заметили мелких шалостей, или не придали особого значения. Так что домой мальчики возвращались, хоть и отчаянно зевая от усталости, но с хорошим настроением и полными карманами конфет.
Хотелось рухнуть лицом в подушку и задремать, но Джеймс ещё должен был пойти к отцу. Так что, оставив Сириуса в спальне и с тоской посмотрев на свою кровать, он поплёлся вниз.
- Мы все сделали, пап, - сообщил мальчик, просовывая голову в дверь и от души надеясь, что отец занят, и они поговорят попозже на выспавшуюся голову.
- Проходи, Джеймс. Садись, -  тихонько вздохнув, гриффиндорец зашёл и, закрыв за собой дверь, сел на свободный стул. Флимонт какое-то время молчал, смотря куда-то в пространство и собираясь с мыслями. Молчал и его сын, пялясь в окно и засыпая с открытыми глазами. - Джеймс, - наконец, подал голос мужчина. Он снял очки и устало потёр переносицу. Ну да, родители ж тоже не спали особо, а вместо отдыха они им подсунули вот это все. Кольнуло чувство вины. Мальчик запустил руку в волосы, опуская взгляд. - Меня, конечно, порой огорчает твоё поведение. Довольно часто, признаюсь. Все эти письма от твоего декана, а теперь ещё и выходка с мантией… - с каждым его словом Джеймс все ниже опускал голову. - Но есть то, что заставляет меня гордится тобой. Помимо учебы - мы оба знаем, ты можешь лучше. Ты умеешь нести ответственность за свои и чужие поступки, и я рад, что ты развил это качество в себе. Кроме того, я рад, что ты нашел себе такого друга. Поэтому… - сделав паузу, мистер Поттер открыл ящик стола и достал мантию-невидимку. Не колеблясь, он положил свёрток на стол и придвинул к краю со стороны сына. - Надеюсь, ты не подумаешь, что это поощрение вашим проделкам, - торопливо добавил волшебник, а Поттер младший, то ли подозревая розыгрыш, то ли просто не веря своему счастью, поднял голову, попеременно глядя тонна мантию, то на отца. - Ты взрослее, чем кажешься. Надеюсь, ты не заставишь меня пожалеть об этом?
-Ты серьёзно? - подскочил Джеймс, снося при этом стул. От волнения голос аж сорвался на какой-то писк, и мальчик кашлянул. Не решаясь схватить мантию, он лишь коснулся ее, но потом оббежал стол и крепко обнял отца, сбивая с него очки. - Спасибо, папа! - быстрым движением поправив собственные, он схватил мантию и прижал к груди, будто опасаясь, что Флимонт передумает.
- Ты же понимаешь, что одна оплошность, и я…
- Да, пап, я все понимаю! Спасибо, спасибо! - мальчик слушал вполуха, а потом и вовсе вылетел из кабинета с воплем: «Сириус!»
-О мантии никто не должен знать, Джеймс! - вслед крикнул мужчина. - Мальчишка…
А означенный мальчишка уже влетал в спальню с дикими воплями. Не в силах справиться со своими эмоциями он просто сунул другу мантию.
- Вот. Отец отдал, - отдышавшись, он рухнул на кровать и счастливо улыбнулся.

К сожалению, Сириуса вскоре заставили вернуться домой, так что на каникулах им больше пошалить не удалось. Хотя, на самом деле, он бы и не решился. Теперь когда в чемодане со школьными вещами, так толком с июня и неразобранном, лежала заботливо свернутая мантия-невидимка, Джеймс вел себя как образцово-показательный сын. Мама даже забеспокоилась, здоров ли он, только отец многозначительно усмехался. Да, мальчик панически боялся, что папа передумает и заберет свою мантию обратно, а потому старался лишний раз не раздражать его. А потому август был самым скучным в его жизни. Он лениво бродил по дому, изредка гуляя с местными своими приятелями. Он помогал маме, если та просила о помощи. От безделья он даже пролистал учебники за третий курс, Мерлиновы панталоны! Знала бы кошка МакГонагалл, ее бы удар хватил. Чуть больше внимания он уделил книге по анимагии, которую они тайком купили в прошлом году, заказав совиной почтой, и теперь по очереди читали. Сейчас был черед Поттера, и он внимательно изучил обряд, предшествующий превращению, чуть морщась местами. Да, все оказалось не так просто, как им казалось в начале. И дело не только в многолетних тренировках, но еще и в этом. Корень мандрагоры держать во рту месяц? А как есть? А спать? А есть?! Или это уже было… А вдруг он выпадет изо рта во сне, это же все по новой начинать. А потом полнолуние, а не ясная ночь. И все по новой. Но мальчик лишь подпрыгивал на месте от предвкушения. Ему не терпелось уже перейти к этой части, ведь потом он узнает животное, в которое будет обращаться! Ни на миг не возникло желание передумать и дать заднюю. Они хотели помочь другу. Да и что там скрывать, быть анимагом - это так круто! Быстрее бы узнать свою форму. Он бы хотел быть каким-нибудь здоровым хищником. Какой-нибудь тигр, здорово же!
Так или иначе, от скуки в течение почти месяца Джеймс едва не сошел с ума, с трудом дотерпев до первого сентября. А уж всю дорогу в поезде и церемонию распределения он едва не выл от предвкушения. Мантия-невидимка, казалось, прожигала его чемодан насквозь. Ремусу и Питеру он пока ничего не говорил, Сириус ожидаемо молчал тоже, явно не желая в первый же учебный день расхаживать с зеленым языком и дурацким голосом. Сам же Поттер хотел сначала испытать мантию в деле в школе. А уж завтра они все расскажут друзьям. Не забыть только снять обет с Блэка.
Не терпелось, похоже, не только ему. Когда с отбоя прошло некоторое время, и со стороны кроватей Люпина и Петтигрю послышалось сонное сопение, его плеча коснулась рука лучшего друга, и Джеймс распахнул глаза. Прижав указательный палец к губам, он лег на живот, наклоняясь к валявшемуся у кровати чемодану. Покопавшись в нем, он извлек мантию-невидимку и прижал к себе. Сердце колотилось как бешеное, заходясь в предвкушении приключений. Целый месяц бездействия и отсутствия шалостей. Да Поттер едва не спятил! Знакомый привкус адреналина заставлял куда-то бежать и что-то делать. Главное сдерживаться, а то понесется по темным хогвартским коридорам с дикими воплями радости.
Так и не обменявшись ни словом, мальчики вышли из спальни и, набросив на себя мантию, тихонько спустились в гостиную. Четкого плана действий у гриффиндорца не было, но они довольно часто отдавались влиянию момента. Сейчас главное проверить мантию в деле и убедиться, что с ней лучше, чем без нее. Это просто тестовая вылазка. Наверняка завхоз и не ждет их сегодня. Ночь с первого на второе сентября в школе самая тихая, потому что мародеры, утомленные дорогой, встречей и сытным ужином дрыхнут без задних ног.
- Думаю, проще всего пошуметь, чтобы Филч сам к нам прибежал, - на ухо Сириусу прошептал Джеймс. Они замерли в одном из коридоров, и мальчик заозирался, пытаясь вспомнить, где тут тайный проход. - Блин, где тот гобелен с этим гоблином, за которым ход? Вот бы карту со всеми этими проходами, вечно я путаюсь…
Разобравшись с вероятным путем отступления, Поттер высунул из-под мантии руку с волшебной палочкой и прошептал заклинание, из-за которого один из доспехов начал танцевать, производя оглушительные звуки. Гриффиндорцы затихли под мантией.

Все прошло даже лучше, чем рассчитывал Джеймс. Очень вовремя появился Пивз, ржущий над их выходкой, так что запыхавшемуся от быстрого бега завхозу не надо было и думать над тем, кто виновен в проделке. Полтергейст, стоит отдать ему должное, не стал оправдываться и доказывать на весь Хогвартс свою невиновность, а с улюлюканьем полетел по коридорам, выкрикивая обидные частушки собственного сочинения. Только вот кошку, как оказалось, провести было сложнее. Она еще некоторое время стояла, задумчиво поводя хвостом из стороны в сторону, принюхиваясь и не сводя внимательного взгляда желтых глаз с места, где спрятались два третьекурсника. Гриффиндорцы замерли под мантией, боясь лишний раз вздохнуть, но кошка, мяукнув, поспешила за Филчем, и от сердца сразу отлегло. Учуяла она их по запаху, что ли? Или что услышала? В конце концов, мантия только скрывала от посторонних глаз, а не помогала им исчезнуть вовсе.
Решив больше не испытывать судьбу этой ночью, да и чувствуя все же некую усталость, мальчики поспешили обратно в гостиную. Мантию они сняли только перед портретом Полной Дамы, которая пожурила их за ночные блуждания, но впустила. Можно подумать, им впервой.
Поттер и Блэк попадали в кресло у камина, слишком взбудораженные вылазкой, чтобы сразу ложиться спать. Сияя как начищенный галеон, Джеймс бережно сложил драгоценную мантию, чтобы убрать затем за пазуху. Конечно, сказки - это просто сказки. Но ему нравилось думать, что его мантия - та самая, из папиных историй про трех братьев. Конечно, другу он рассказывать этого не стал. Им же не по семь лет, начнет еще подкалывать.
Спать не хотелось абсолютно, хотя в теле и была легкая усталость, да еще чувствовался азарт от возможной перспективы быть пойманными. А уж когда Сириус начал делиться своими мыслями, то остатки сна и вовсе улетучились в ночной мрак.
- Можно придумать какой-то пароль. Тогда никто, кроме нас, не сможет ее открыть, - продолжил Джеймс. Глаза за стеклами очков заблестели. Всего первое сентября, а мародеры уже в деле. И это вам не бомбы-вонючки над входом в гостиную слизеринцев, это что-то глобальное! - Было бы круто, если бы мы видели Филча на этой карте… Да и вообще всех, - добавил он задумчиво. Они всегда так работали. Кто-то один подавал идею, другой ее развивал. А Ремус потом выступал критиком и голосом рассудка. Идеальная команда.
- А представь, когда мы закончим… с нашим проектом, - столь же эмоционально ответил Поттер. Несмотря на то, что в гостиной они были одни, светить своими тренировками анимагии не следовало. Это было их Самым Главным Секретом номер два - после пушистой проблемы Люпина, понятное дело. Пожалуй, мантию-невидимку, можно было бы записать под номером три. - Только представь, какие возможности исследования открываются! По школе с мантией, по территории… просто гуляя!
Джеймс настолько загорелся этой идеей, что был готов что-то делать уже сейчас. Куда-то бежать, зарисовывать те ходы, что он помнил. Конечно, не стоило пороть горячку. И вообще лучше подождать остальных - они наверняка смогут подать стоящие идеи. Да и про мантию им следовало рассказать.
- О, и на карте можно сделать подсказки по паролям к тем ходам, где они нужны. А то, ты же знаешь, Питер вечно их путает, - эта карта станет их детищем, которое по праву можно будет передать потомкам. Конечно, их дети непременно будут дружить и проказничать вместе, совсем, как их отцы. Будущим нарушителям школьного спокойствия такая вещица пригодится. - Назовем ее картой мародеров? - подмигнул Поттер. Их прозвище было свежим - профессор МакГонагалл назвала их так в прошлом учебном году, выговаривая за очередную шалость перед их наказанием. Ребятам понравилось, так и прилипло. А постепенно и остальные ученики подхватили прозвище.