Выпускной шел прекрасно, Джеймс считал, что они все сделали как надо. Он стоял в тени, с гордостью взирая на плоды рук своих и прочих мародеров. Это и впрямь выглядело эпично. Огромный лев пронесся по Большому залу, здорово пугая студентов и преподавателей. И лишь гриффиндорцы довольно вскрикивали и улюлюкали. Впрочем, мозговитые рейвенкловцы довольно быстро смекнули, что внеплановое украшение их праздника не несет никакого вреда. И как вишенка на торте - надписи на лицах слизеринцев. Особенно Нюнчик, украшенный “Я фанат Джеймса Поттера” доставлял ему ни с чем несравнимое удовольствие. И сейчас мародеры предпочли за лучшее уйти с поля зрения преподавателей. Наказать их не накажут, конечно, штрафные баллы как бы тоже не с кого снимать. Но вдруг найдут, как заставить расколдовать пострадавших? Поттеру этого бы не хотелось, он столько сил и вдохновения вложил! Так что пацаны как-то рассосались по одному, он не знал, где кто. Но это сейчас было неважно. У него оставалось еще одно незаконченное дело.
Высмотрев рыжую макушку любимой старосты, Сохатый, улучив момент, когда она будет проходить мимо, ухватил ее за локоть и потянул на себя. Он не знал, как она отнеслась к их проделке, а потому счел за лучшее сразу поцеловать Лили, чтобы оценить настроение, так сказать. В конце концов, она наверняка подозревала, что что-то будет. Не могла не подозревать. Она же умная у него, в конце концов. Да и их маленькая шалость никому не навредила же. Кроме эго змей, но это не страшно. Через месяцок само все пропадет.
- Пойдем к озеру прогуляемся? - шепнул Джеймс ей на ухо, прижимая к себе. - Хочу тебе кое-что рассказать.
Он давно знал, что рано или поздно этот момент настанет. То, с какой легкостью Эванс приняла новости о маленькой пушистой проблеме Лунатика (вернее, она о ней знала и до этого, Нюнчик постарался что ли?) позволяло думать, что она примет с такой же легкостью и все остальное. Лили уже знала о мантии-невидимке, осталась сущая ерунда. Но за эти годы Поттер настолько привык, что анимагия и оборотничество - две Огромные Тайны, о которых нельзя никому и никогда, что никак не мог решиться рассказать. Разумеется, он получил разрешение на раскрытие этой тайны у остальных мародеров - едва ли можно было сказать, что он олень, не упоминая о других блохастых и хвостатых. Причем разрешение это было получено еще на рождественских каникулах, но парень все тянул, никак не решаясь. Боялся ли он ее реакции? Да, возможно. Или нет. Он не анализировал. Просто ждал подходящего момента. Того Самого Момента. Правда, с поцелуем дождался, что в итоге Эванс решила взять все в свои руки, но, в сущности, против не был. В вопросе раскрытия всего тайного полагаться на дело случая было нельзя. О таких вещах все же лучше ей узнать от него самого. Наверное, он тянул бы и дальше, только в голове засела четкая мысль, что нужно рассказать все до тех пор, когда ворота школы окончательно закроются за ними.
По дороге на озеро они немного поболтали, обсуждая их проделку в честь выпускного, но Джеймс отвечал иногда невпопад, так что в итоге разговор как-то сошел на нет. Поттер едва ли замечал это, сжимая в руке теплую ладошку Лили, и пытаясь мысленно прокрутить в голове разговорил. Вот советовал же ему Луни продумать речь заранее, так нет же, решил импровизировать.
- Я должен кое-что тебе рассказать, - начал Сохатый, когда они дошли до озера, и молчание уже затягивалось. - Понимаешь… - он взъерошил волосы свободной от руки Эванс рукой. Посмотрел на нее, затем вздохнул и отвел взгляд на водную гладь. Драккловы веснушки сбивали с мысли. - Тут такое дело… - он шумно выдохнул. Да как же это сказать? “Я олень” звучит слишком тупо. А больше ничего в голову не шло, как назло.

- Ага, планировали, - невпопад отвечает Джеймс, будучи в своих мыслях. Лили ещё делает попытки его отчитать, но замолкает, то ли обидевшись, то ли поняв, что бесполезно. Парень не знал. Да он и едва ли понимал, что вообще происходит вокруг. Он только ведет Эванс за руку, пытаясь построить их гипотетический диалог, но в итоге машет на это рукой и решает продолжать делать то, что он умеет лучше всего - импровизировать.
- А? Нет, я не… - Поттер шумно выдыхает и снова взъерошивает волосы, но задевает очки, отчего те съезжают набекрень. Вообще неудачная шутка Лили могла бы стать отличным поводом пошутить в ответ, но слишком не до того. - Понимаешь, я… Мы с пацанами… - он снова выдыхает и отпускает руку рыжеволосой. - Я лучше покажу.
Он оглядывается по сторонам. Замок вдали играет огнями зажженных окон и таращится в ночь пустыми глазницами тёмных. Если какие парочки и хотели уединиться под романтичным светом звёзд и тонкого серпа месяца, то до озера они не дошли. Так что за сохранность тайны можно было быть спокойным. Однако Джеймс еще тянет, внимательно до маниакальности осматривая окрестности, прислушиваясь к малейшим звукам и едва ли не принюхиваясь. И когда тянуть больше некуда, чуть отходит от Эванс. Не хватало еще рогами ее задеть - не очень романтично все-таки.
- Только обещай не ругаться. И не пугаться. И не кричи, ладно? - выдав этот список наставлений, он глубоко вздыхает и пытается сосредоточиться, но внимательный непонимающий взгляд любимой слегка сбивает с концентрации. Парень пытается не смотреть на нее, отводит глаза. Потом и вовсе закрывает их, но будто бы кожей ощущает прикованные к нему зеленые глазища. - Слушай, ты не могла бы отвернуться ненадолго? Я не могу, когда ты так смотришь… - наверное, он вел себя как полный… олень. По крайней мере, в глазах Лили можно было прочитать что-то такое. И Поттер еще раз глубоко вздыхает.
Ладно, что это с ним. В конце концов, это же Эванс, правда? С каких это пор он стесняется ее? Его Эванс. Она все поймет. Она же крутая. Круче любой девчонки в школе. Да что там, любой девчонки в мире. Не будь она девчонкой, могла бы стать достойным мародером. Луни вон тоже с виду пушистый (не в смысле своей пушистой проблемы, а в смысле характера), а по факту может им с Бродягой еще форы дать. Вот и Лили такая. А от того, что никто не знал, насколько крышесносно она крутая, все было только лучше. Взять хотя бы тот случай, когда напакостила она, а наказали их с Бродягой. И ведь никто даже и подумать не мог на такую правильную старосту, один Джеймс знал. И в такие моменты он любил ее еще больше, если это вообще возможно.
- Эй, Эванс, - позвал Поттер отвернувшуюся было девушку. - Сейчас ты узнаешь Тайную Тайну мародеров, - он улыбнулся и, не сводя с нее глаз, обратился в оленя.
Он не знал, как она отреагирует. От этой невозможной рыжей девицы можно было ожидать чего угодно - от восторга перед их выдающимся магическим потенциалом (а они были огого!) до ужаса перед нарушением закона. Никогда не знаешь, какая черта вылезет на этот раз. Но Джеймсу было легко от того, что одной тайном между ними было меньше. Он склонил голову набок, наблюдая за Лили, и чуть топнул копытом, чтобы она уже хоть что-то сказала.

Лили смотрит на него, раскрыв рот. Говорит шепотом, с придыханием. И восторг светится в ее глазищах. Джеймс склоняет голову на другой бок, наблюдая за каждым ее движением. Анимагическая форма тут же привычно обостряет чувства. Краски бледнеют, при этом изображение становится чуть сплюснутым - он хорошо видит все, что находится на уровне его роста, но наверху картинка “плывет”. Зато обзор куда шире - Бродяга расстраивался, когда он успевал среагировать на прыжок того со спины, потому что отлично видел движение, спасибо почти круговому обзору. Помнится, первое время это доставляло серьезные проблемы, пока не привык. Девушка, впрочем, рядом, он видит ее очень четко. Ее и ее проклятущие веснушки, заставляющие сердце биться чаще.
В нос ударили сотни запахов, заставляя принюхиваться и водить головой в сторону особенно притягательных. Но едва Эванс сделала шаг к нему, как Сохатый тут же сосредоточил свое внимание на ней. Он не мог сказать, чем от нее пахло, но смесь всех этих запахов была очень притягательно. Карамельно-яблочный запах от ее волос и кожи, какой-то мятный от рук - он почувствовал его особенно сильно, когда она протянула ладонь к нему, запах пирожных, которые, очевидно, она поела на вечере - шоколад и апельсины.
И, конечно, звуки. Голос Лили непривычно громкий, хоть она и говорит едва слышно. Но он нравится Джеймсу. Поттер шевелит ушами, прислушиваясь. Сейчас он тоньше слышит эмоции в голосе: когда голос дрожит от волнения, когда срывается на шёпот от восторга, когда звучит выше из-за радости. Кажется, ей и правда это нравится. Он слышит восхищение, видит улыбку. Веснушки на её щеках наскакивают одна на другую, когда она улыбается. И глядя на неё сейчас глазами зверя, Джеймс понимает, что красивее нет никого.
Он жмурится, когда девушка решает его погладить. Ласка её так приятна, и он подаётся навстречу, тычется носом ей в плечо. Какое-то время просто наслаждается, слушает её голос, чувствует ласковые пальчики. А затем вдруг дёргается, взбудораженный внезапно пришедшей в голову идеей. Хорошая девочка Эванс наверняка не бывала в Запретном лесу, а у них, между прочим, последний день в этой школе! Хорошо бы исправить сие упущение.
Сохатый сгибает передние ноги, склоняясь перед Лили, и ведёт головой, давая понять, чего хочет, аккуратно захватывает рукав мантии губами и тянет чуть на себя. Он даже знает, куда её повезёт. Ведь Запретный лес - это не только ужас, страх и монстры, там есть много красивого. Цветочки там всякие, феи и единороги. Девчонки такое любят.

Лили легко соглашается на эту авантюру - просто забирается к нему на спину, не задав ни единого вопроса. Если бы мог, Джеймс бы улыбнулся сейчас. Его девочка настоящая оторва, пусть и знает это он один. От этого все круче в миллион раз.
Подождав, пока Эванс устроится поудобнее и найдёт, за что держаться, Сохатый срывается с места. Старается не спешить, но нет-нет, да забывается и ускоряется. Восторг течёт по венам. Все, как он любит: лес, ночь, звериная форма. И Лили. Лили, которая приняла его таким, какой он есть, от копыт и до рогов. Лили, которая следует за ним даже в Запретный лес. Лили, чей вес он ощущает сейчас на своей спине, и кто прячет лицо у него на шее. И это все после отменной проделки мародеров. У него что, сегодня день рождения?
Джеймс привозит Лили к небольшой поляне и останавливается на самой её границе. Неподалеку пасется пара единорогов, и он уверен, что девушка никогда их не видела вживую. Мало кто видел. Тем более так близко - всего несколько метров их разделяли. Один из единорогов поднял голову, глядя на нежданных зрителей, повёл ушами. Но поскольку те оставались на своём месте и не проявляли агрессии, он посмотрел на них немного задумчиво и вернулся к своим делам.
Поттер аккуратно наклонился, позволяя Эванс слезть на землю, и, пока она глазела на белых рогатых лошадей, вернул себе человеческий облик и приобнял рыжую со спины.
- Эй, Эванс, - тихонько проговорил он ей на ухо. - Я люблю тебя, - и поцеловал девичью шею.
Какое-то время они стояли молча. Джеймс не видел лица Лили, но она явно должна испытывать восторг. Даже он испытывал, а он единорогов встречал и раньше, однажды и вовсе пробежал совсем рядом, да спугнуло его что-то - то ли Лунатик, то ли Бродяга. Скорее первый, конечно. Вообще в полнолуние лес словно вымирал, звери быстро привыкли к бродившему по окрестностям оборотню и старались лишний раз не высовываться. Все же таких созданий побаивались не только люди. Конечно, мародеры бывали здесь и вне ночей полной луны, но раньше он никого постороннего сюда не водил. И от этого сердце заходилось от восторга.

Его любимая зазноба недолго любовалась единорогами, а развернулась в кольце его рук и принялась наглаживать.
- Ага, - не стал спорить Джеймс с очевидным фактом, едва не щурясь от удовольствия. Прикосновения Лили он вообще любил. А после недавнего превращения вообще все воспринималось острее. Они давно заметили, что с животной формой у них обострились чувства - те, что были ведущими у их хвостатых обликов - поэтому остроты неважному зрению ждать не приходилось, увы. Но сразу после обратного превращения какое-то время можно было находиться на грани между животным и человеком. И Поттер, признаться, любил это чувство. То ли девушка гладит его руку, то ли зарывается пальцами в шерсть.
Но Эванс здорово вернула с небес на землю своим вопросом. Парень нахмурился, хмыкнул задумчиво, взъерошил волосы - в общем, провел все необходимые действия, чтобы активизировать уснувшую мозговую деятельность. Признаться, они никогда особо и не думали о регистрации. Просто зачем? Точнее Лунатик что-то такое говорил в самом начале, но они довольно быстро отмахнулись от персональной мародерской совести.
Джеймс взял Лили за руку и поманил её прочь с поляны, чтобы не беспокоить царственных животных. Запретного Леса, пусть и ночью, он не боялся. Не так страшен черт, как его малюют, это уж мародерам известно наверняка. А в экстренном случае всегда можно унести копыта куда подальше.
- Ну смотри, - принялся рассуждать Поттер, пока они шли в сторону замка. - Во-первых, обучение анимагов должно проводиться опытным наставником и после предварительного уведомления Министерства. И тут мы такие приходим: "Здрасте, мы тут случайно научились превращаться в животных". Сразу хвост открутят. Во-вторых, у Дамблдора и МакГонагалл точно возникнет вопрос, а почему это мы вдруг решили стать анимагами. И, думаю, они легко проведут параллель с маленькой пушистой проблемой Лунатика. И, не приведи Мерлин, узнают, что мы его выгуливаем в полнолуние. Там уже не только хвосты нам открутят, но и кое-что другое, - признаться, это все не было заготовленным ответом, Сохатый соображая ответ на ходу, но он и правда так думал. Ведь логично же. - Ну, а в-третьих, мы же мародеры, Эванс! Должен же быть у нас козырь в рукаве, - он рассмеялся, немного красуясь. - И да, отвечая на твой вопрос, мы все анимаги.
Какое-то время они шли молча, девушка, должно быть, переваривала все услышанное, думал обо всем и Поттер. Ему казалось, что в свете войны тайное умение превращаться в животное очень даже ничего такой бонус. Хотя и началось все не с этого. Он остановился резко и остановил свою спутницу. Схватив её за плечи, он заглянул ей в глаза, стараясь не отвлекаться на проклятущие веснушки.
- Послушай, Лили. Мы все это затеяли, когда узнали о том, кто Ремус. Мы просто подумали, что это не честно, что он проводит полнолуния один, кусая и царапая сам себя. Мы просто хотели быть рядом с ним, поддержать. А это… Ну, мы просто не нашли другого выхода, - Джеймс пожал плечами и, отпустив рыжую, засунул руки в карманы брюк. - Я рассказал тебе, потому что доверяю тебе, как себе. Пацаны тоже дали добро на это. Так что… Ну, это вроде как наша самая главная тайна, - он улыбнулся, пытаясь развеять непоивычную серьёзность своего монолога, но улыбка вышла кривовато. - Что ты думаешь обо всем этом?